Эпоха покаяния - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Этот участок тайги оказался длинным. Для того, чтобы выйти к противоположной границе леса, путникам потребовались три недели. Они шли медленно, огибая завалы и болотистые низины, протискиваясь между стволами деревьев, запутываясь ногами в подлеске и раздвигая руками разлапистые нижние ветви.

Переход был изматывающим, иногда казался бесконечным. К вечеру силы, особенно у могучего Ляховского исчезали вовсе. Он колодой валился с ног, тяжело дыша и вытирая со лба крупные капли пота. Большой рюкзак временами казался неподъёмным. Привычному к длительным переходам Аюну было легче. Но ему приходилось напрягать свои органы чувств, чтобы снова не угодить в засаду Красноволосых, банды которых всё ещё бродили по окрестностям.

В такой местности было практически невозможно охотиться. Следов животных не было. Каждый раз, разбивая лагерь, приходилось очень тщательно следить за огнём. Всего одно неловкое движение, и частокол деревьев вкупе с валежником превратился бы в один гигантский крематорий, ловушку, из которой было бы невозможно выбраться.

Сначала путешественники питались жареной олениной. Зверя добыл Аюн ещё на границе привычного ему мира. Мясо было заготовлено впрок и уложено в мешки. Но уже через полторы недели оно закончилось, странники стали голодать. Ещё через пару дней закончилась вода. Как назло, её источников они тоже не нашли.

Как-то вечером, скрепя сердце, Ляховский достал из своего рюкзака два блестящих цилиндрических предмета, измазанных непонятной дурно пахнущей жижей. На них были нарисованы странные для юноши розовые кабаны без шерсти и клыков. Он попросил у юноши нож, которым срезал верхушки. Пояснив, что внутри находится еда, Дмитрий протянул один из них охотнику. Аюн понюхал содержимое, и оно ему поначалу не понравилось. Но выбора не было. Юноша запустил внутрь пальцы, выудил кусок, предварительно оцарапавшись об острые края, и принялся жевать. Мясо оказалось удивительно мягким, нежным, с доселе неизвестным вкусом. Оно буквально рассыпалось во рту, не идя ни в какое сравнение с олениной.

Аюн заглянул внутрь банки и среди мяса разглядел маленькие кусочки корней. Самонадеянный мальчишка тут же отправил парочку таких корешков в рот, за что тут же поплатился. На языке и дёснах возник пожар. Юноша высунул язык, часто-часто задышал, нащупал свой пустой бурдюк, с отчаянием сжал его, выпучив глаза. Дмитрию пришлось схватить парня за плечи, усадить его и несколько раз повторить, что скоро всё пройдет. Через несколько минут Аюна и вправду, что называется, «отпустило». Он брезгливо выбросил из банки корешки.

— Скажи, что это? — спросил юноша.

— Это мясо, которое может храниться несколько лет. У нас есть секрет его изготовления.

— Зачем корешки? Язык жечь огонь.

— Ну… если кушать только их, то да. А если немного добавить в мясо, то его вкус будет совсем другим. Ведь мясо тебе понравилось?

Обоих странников мучила жажда. Они прекрасно знали, что мутную стоячую воду из заболоченных низин пить нельзя. Разница была лишь в том, что Аюн это однажды проверил на себе, а Дмитрий получил это знание другим путём. Две пустые жестянки натолкнули его на мысль.

Руками он принялся разгребать толстый слой полусгнившего опада, пока не показалась серая почва. Ляховский попросил у Аюна нож, которым вырезал в ней четырёхугольное отверстие. Затем он подсунул клинок под этот квадратик из почвы и корней, ловко поддел и отбросил в сторону. Под слоем почвы обнаружился мелкий песок. Дмитрий пропустил его между пальцами, оценивая качество. Этим песком он наполнил половину банки. Оставшуюся половину он заполнил углями из костра. Ляховский тщательно перемешал песок и уголь, в дне банки проделал отверстие. Вторую банку Дмитрий наполнил водой из ближайшего болотца. Банку со смесью угля и песка он сунул в левую руку юноше, пустой бурдюк попросил приложить к отверстию в дне. Воду из первой жестянки Ляховский медленно вылил в смесь. Прозрачная вода тонкой струйкой побежала в кожаный бурдюк. Дмитрий принёс вторую порцию воды, потом третью. Через несколько минут бурдюк был полон. Аюн уже был готов отхлебнуть из него, но напарник удержал поднятую руку.

Еще рано, друг мой. Эта вода по-прежнему опасна.

Ляховский подбросил хвороста в костёр. Пламя, уже почти угасшее к тому времени, разгорелось с новой силой. Он взял бурдюк из рук юноши, вставил в рогатину и повесил над огнём.

— Что ты делать? — вскричал Аюн. — Ты сжечь, ты сжечь! Нельзя!

— Вода не даст огню сжечь кожу, — с улыбкой ответил Ляховский. — Ну, максимум, спалит шерсть на ней. Вот, смотри сам!

И правда, шерсть на ёмкости сгорела, сама кожа почернела от сажи, но не испортилась.

— Это не может быть! — прошептал Аюн, благоговейно смотря на Дмитрия. — Но как это быть?

— Как тебе сказать… Вода поглощает жар огня, оставляет кожу холодной. Разве твой народ не кипятил воду перед тем, как ее пить?

— Нет. Мы всегда пить вода из ручей. И я не понимай, зачем её… как ты сказать… «кипятить»? Горячий вода невкусная. Я пробовать, когда ребёнок.

— Это смотря какая, — со знанием дела ответил Ляховский. Он пошарил по карманам. — Стоячая вода опасна не только потому, что она грязная. В ней живут маленькие существа, которые могут нас отравить. Нагревая воду, мы их убиваем, и они больше не могут причинить нам вред. Но и это ещё не всё.

С этими словами он торжественно извлёк свёрточек из белого тонкого и полупрозрачного материала, сквозь который просвечивала высушенная трава. Аюн тут же уловил её запах.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6